Вампир тут же сорвался с места и исчез. А я обернулся к Эларду.
— Что ж, воин Элард, я отпущу тебя. Ты побежишь к своему хозяину, как побитая собака и все расскажешь. Передай Осмару, что он меня разозлил. Я приду за ним, не важно, сколько лет это у меня займет. Ты же знаешь, что время мне не помеха, — произнес я, глядя прямо в глаза своего соперника. — Представляю, как он обрадуется, увидев тебя, поджавшего хвост и дающего деру с поля боя.
Я засмеялся. Мне было отлично известно, что для настоящего воина нет ничего хуже, чем остаться в живых, испытав горечь поражения. Явившись к Осмару без своего отряда, он будет выглядеть трусом, которого отпустили лишь для того, чтобы он передал информацию. Воин не уходит с поля боя побежденным. Он остается на поле среди мертвых, или уходит со всеми победителем.
— Если мы еще раз встретимся, Элард, я убью тебя. А теперь беги, неси вести своему хозяину.
С этими словами я освободил его. Элард стоял напротив меня и сверлил взглядом.
— В следующий раз я убью тебя, — прошипел он и растворился.
Мне ничего не оставалось, как разделаться с оставшимися двумя. Быстро закончив и это, я огляделся вокруг.
Я стоял один среди останков вампирского отряда. Тела безобразными кучами были разбросаны вокруг. Невольно мне подумалось, что ведь когда–то все они были живыми людьми. Они были мужьями, братьями, сыновьями, отцами. Осмар уничтожил их лишь для того, чтобы добраться до призрачной славы и власти. Для него они были расходным материалом — бездушным, послушным, которого не жалко.
Я собрал остатки тел и свалил в одну кучу. Обложив их сухим хворостом, я поджег их и еще долго наблюдал, как в пламени догорают, исчезают, бывшие когда–то людьми, вампиры.
Небо изменило свой цвет. Звезды погасли, и где–то вдали я почувствовал колебание воздуха. Это природа начинала оживать, предвкушая рассвет. Мне пора было уходить.
Бросив последний взгляд на место сражения и затухший костер, я развернулся и помчался прочь. В этой схватке мне тоже немного досталось, да и сил было потрачено много для удержания вампиров.
Каталонский лес был не приветлив. Животные, чувствуя нас, стараются уйти как можно дальше. Да и мне он не сильно нравился. Я гораздо уютнее себя чувствую среди холодных могильных надгробий и мертвых тел, покоящихся в фамильных склепах, чем среди буйства жизни и красок.
Подходящее для меня место нашлось довольно быстро. Это была берлога медведя. Почти под скалой, укрытый от постороннего глаза ветками, лаз черным зевом выделялся из общего фона. Выбора не оставалось, так как первые лучи солнца уже скользили по верхушкам деревьев, угрожая приблизиться ко мне. Она была пуста, так как животного я не учуял, и я скользнул внутрь.
«В следующую ночь я найду место поуютнее», — подумал я и погрузился в подобие сна.
У меня оставалось последнее задание в Арагоне, а затем я займусь Осмаром.
Глава 7
Следующей ночью я покинул каталонский лес и добрался до столицы Арагона Сарагосы. То, что привело меня сюда, заставляло с наслаждением проделывать каждую новую милю. А собирался я выполнить одно поручение, полученное несколько дней назад. По сути, это было моим последним заданием. После него я собирался найти и уничтожить Осмара.
Тут же я вспомнил ту ночь, когда наведав часто посещаемое мной место в Логроньо, получил послание. На постоялом дворе недалеко от собора Санта — Мария, где я останавливался иногда, хозяин шепнул, что меня спрашивал некий Асара де Лерма.
Ничего удивительного в моем общении со смертными не было. Спустя такой промежуток времени, я научился контролировать свои инстинкты. Люди все так же неудержимо влекли к себе мою сущность, но самоконтроль не позволял инстинктам взять верх над разумом. Так я научился сосуществовать рядом с людьми вполне мирно, если такое вообще возможно.
Я сам находил своих заказчиков. Никто никогда не знал моего точного места нахождения, и постоялый двор был единственным связующим звеном между мной и ими.
Отыскать Асара де Лерма не составило труда. Он жил в поместье, окруженном дивным садом с уютной беседкой. Я проникнул на его территорию и с осторожностью прислушался к разноголосью звуков. В доме было шумно, несмотря на то, что была глубокая ночь. Топот ног, громкие голоса и тяжелые вздохи чередовались со всхлипами и причитаниями. Это показалось мне необычным.
Скользя тенью по освещенным факелами коридорам, я достиг источника шума. В огромной комнате собралось с десяток человек. Их сердца и запах смешивались друг с другом, образуя удивительный букет. Подавив в себе накативший приступ голода, я вышел из тени и остановился. Не сразу внимание присутствующих было обращено на меня. Наконец, один из смертных обернулся в мою сторону и замер. Я приветственно кивнул головой.
— Оставьте нас, — приказал он остальным, которые тоже обратили на меня внимание.
Очевидно, это был хозяин поместья. Он жестом пригласил меня присесть. Отказываться я не стал.
— Вы, как я полагаю, Ночной странник, — начал он.
— Да, — подтвердил я свое прозвище.
Было бы глупо представляться всем своим истинным именем.
— Я Асара де Лерма, — представился он.
Меня не удивило, что он сразу догадался кто я. Очевидно, здесь с нетерпением ждали моего появления.
— Я слушаю вас, Асара.
— Дело в том, что у меня весьма щепетильное дело. Наверняка вы слышали, что Инквизиция разыскивает иноверцев, подвергает их тела пыткам и придает огню.
Я утвердительно кивнул головой. Кто же об этом не знает? Инквизиция борется с иноверцами также яростно, как и с разного рода нечистью.
— В Сарагосе был схвачен мой единственный сын Хуан. Ему предъявили обвинение в сговоре с дьяволом и заключили в сарагосскую тюрьму. Боюсь даже представить, что его ждет.
Человек, сидевший передо мной, опустил голову и замолчал. Я внимательно всматривался в него, изучая. Очевидно, он переживал за сына. Моя роль в этом деле стала проясняться.
— Вы хотите, чтобы я освободил его? — предположил я.
Мужчина тут же снова вскинул голову и с надеждой во взгляде посмотрел на меня.
— Да. Любые деньги. Только верните мне моего мальчика. Я отправлю его подальше отсюда, в безопасное место, но из тюрьмы инквизиции еще никто не сбегал. Его казнят, если я не помогу ему. Я предпринял все что мог, чтобы отсрочить вынесение приговора — подкуп, уговоры. Вы — моя последняя надежда.
Я это знал. Как бы мне не хотелось самому попасть в тюрьму инквизиции и поквитаться с ними за погибших собратьев, но все же это было рискованно. Зная о нашем существовании, они наверняка продумали способ защиты от нас, а имея под рукой плененных вампиров, проверили на практике свои методы. Но я хотел попробовать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
